«Сегодняшний Львов – это Львов после катастрофы. Жизнь города – это жизнь тех, кто пришёл или вырос здесь уже после неё. Через десять лет Львов станет городом с миллионным населением. Здесь есть огромные заводы, выпускающие автобусы и телевизоры, есть радио- и телестанция, есть издательства, есть десятки театров, музеев, институтов. Львов живёт обычной жизнью обычного советского города, новостройки которого, надо по-правде сказать, не видны из старого города. И в этом смысле Львов тоже двойственен, расщеплён на две части. Старый город существует, как и раньше, но он не принадлежит своим жителям. Если взглянуть на дома, видно, что они принадлежат не кому-то конкретно, а всем. Книжные магазины – свидетельство того, что издание книг стало сугубо государственным делом. Музеи превратились в воспитательные учреждения, утратив своё истинное назначение – быть хранилищами исторического материала. Церкви здесь – это «архитектурные ансамбли». Кафе, – несмотря на свои огромные окна, предназначенные для созерцания уличной суеты, – являются не местами, где можно приятно провести время, но предприятиями общественного питания с установкой на максимально достижимую интенсивность обслуживания. На вывесках магазинов, будто крупными буквами написано, что желания покупателей значительно превышают дефицит предложения.

Язык, на котором говорят на улицах, – один для всех представителей его многонационального населения. Названия улиц, – такие же как и в других советских городах: проспект Ленина, улица Мира, улица Фрунзе. По одежде и поведению людей, невозможно определить, к какому слою общества или профессиональной группе они относятся. Львов превратился в мегаполис, но во всей Европе о нём знают намного меньше, чем о гораздо менее масштабном предвоенном Львове. Во Львове нет нищих – но всё же город обеднел по сравнению с теми временами, когда по его улицам невозможно было пройти, чтобы тебя не обступили попрошайки. Во Львове намного больше школ и учебных заведений, чем когда-либо раньше, зато широта их взглядов на обучение значительно сузилась. Никто не голодает, зато разнообразие кухонь, из которых раньше можно было выбирать, сократилось до одной. Древний Львов, даже наполненный спешкой прохожих, выглядит опустевшим. Старый мещанский город Львов сегодня стал городом без мещан. Львов – это не город, где время остановилось, а город, погружённый в обогнавшее его время, осколок модерна, раздавленный модернизацией. Молодой Львов, Львов новостроек – город, возведённый одним махом; древний же Львов пребывает в веках. Молодой Львов относится к древнему с уважением, но не в состоянии преодолеть расстояние, разделяющее эпохи.

Впрочем, возможно всё совсем и не так, потому как всё это всего лишь наблюдения чужака, который никак не соприкасается с внутренней жизнью города. И это подозрение имеет под собой основания, так как происходит невиданное: Львов заявляет о себе и о своей провинциальности в эпоху перемен. В городском музее выставляют фотографии с видами Львова на изломе столетий. Вывески и реклама на них – это вывески и реклама польских, австрийских или еврейских лавок. Выставленные здесь же довоенные газеты пестрят текстами на всех существовавших когда-то в этом городе языках. Представлена и польская схема города тех времён. Во дворе какой-то уличный торговец предлагает фотоальбомы с историческим Львовом – их разбирают в считанные минуты. На каком-то собрании из рук в руки передают листовку с машинописным текстом; это проект программы Демократического фронта Украины, ориентированного на прибалийские инициативы. Его с интересом читают и передают дальше. Пару месяцев назад несколько частных лиц впервые во Львове организовали выставку «Еврейское искусство», и её посетили тысячи. Уже создано товарищество еврейской культуры, и на его собраниях обсуждают создание курсов по изучению еврейского языка и идиша, танцевального ансамбля и театрально кружка – а также сооружение монумента жертвам львовского гетто. Проект уже готов, а счёт для сбора общественных пожертвований – открыт и доступен для граждан.

Единственная уцелевшая синагога, которая сегодня служит спортзалом факультета физкультуры, должна быть вскоре передана общественности. На месте, где стояла Злата Роза, добровольцы из молодёжи, под руководством архитектора, занялись раскопкой фундаментов. И всё это происходит с согласия и при поддержке администрации города. Львовские площади, одни из самых красивых в Европе, опять готовы стать местом общественной жизни – для молодёжи, которую здесь для простоты называют хиппи, или же для борцов за охрану памятников. Парк им. Ивана Франко перед университетом – в прошлом старый городской парк перед Галицким сеймом – снова приобретает публичную значимость, становясь излюбленным местом проведения митингов во Львове, пробуждающимся к общественной жизни. Львов выходит из тени границ. Тысячи поляков приезжают сюда, и не только к родственникам или чтобы поухаживать за могилами предков, а и ради получения барыша. Элементарная борьба за наименьшую выгоду сводит две стороны вместе, но при этом ещё и сближает.

Город, который становится способным говорить о себе, обязательно найдет подходящие слова для того, чтобы выразить произошедшее с ним. Возможно, он снова обретёт то многоголосье, с помощью которого только и можно рассказать историю этого среднеевропейского города – а не только историю города, называемого Львов, историю о том, как транзитные станции становятся вокзалами конечного следования. Такой Львов мог бы описать и то, во что город мог бы превратиться сегодня: возможно чем-то новым, а не просто габсбургским осколком на советской территории, чем-то, что к концу этого века вероятно смогло бы выйти за рамки fin de siecle.

В конце длинного послевоенного периода Европа обретает свой голос. Такой Европе нужны города, которые выходят из тени границ в опустошённой западно-восточной провинции. Европе нужны новые города-пограничники, города "прозрачных границ".»

1988

К. Шльогель «Молодий Львов», переклав Юрко Прохасько
(по материалам www.ji.lviv.ua, перевод с украинского - О.С.)
Фото: фрагмент фонтана "Диана" на пл. Рынок;
Армянский дворик; улица Армянская;
улица Кирилла и Мефодия (бывшая Ломоносова);
улица Витовского (бывшая Дзержинского) © О.С.